Аха, если только ему на голову не упадёт кирпич 

....- Ну что вы пристали к больному, товарищ милицейский? Имя, фамилия, адрес... Говорят же, кирпич ему на голову упал с крыши, память начисто отшибло, - кипятился доктор.
Упорный мент отступать не собирался:
- Мало ли что у него отшибло. Харя вон какая, не каждый кирпич выдержит.
У двери давятся от смеха санитары скорой:
- Так и не выдержал он...
- Кто не выдержал? - подрывается тут же милиционер.
- Так кирпич. Вдребезги и пополам.
Махнув рукой, упорный дознаватель возвращается к жертве. Своей и кирпича.
- Комсомолец? Туман в голове  молчит, но в этом молчании чувствуется согласие.
— Вроде бы… да… был…
— Ну хоть что-то. Пишу – комсомолец. Я вот тоже комсомольцем был, еще когда на  флоте служил, и ничего. Уж лучше чем наркоманом.
— Очень полезная информация, — смеется доктор, — вы бы еще национальность спросили.
— И спрошу, — хмурится милиционер, — национальность помните?
Национальность? Туман не дает ответ.
— Не помню.
— Хм… Интересно, — милиционер задумался, — получается, раз нет документов и памяти, то и национальности нет. И что теперь мне писать. Доктор, а медицина может помочь определить национальность?
— Медицина тут бессильна, — старичок развел руками, но расстроенным не выглядит, — Пробовал тут один определять национальность, ничего не вышло. Только помер преждевременно. Уж лучше бы картины писал. Картины, говорят, ему удавались.
   Милиционера так просто не сбить. Школа. Хватка.
— А может все же замеряем?
Доктор и милиционер смотрят в упор. Неприятно. Туман клубится очень быстро, как будто пытается полностью забиться под стол.
— Нет! Не надо!- вырывается у пациента.
— Ладно, — вздыхает милиционер, — запишу: «национальность отсутствует, в результате потери памяти».
— Так может ее в реальности вообще нет?
— Кого?
— Ну национальности этой?- спрашивает пациент и пытается развить мысль. -  Выходит она только в воображении существует. Как вероисповедание. Тот себя христианином считает, тот мусульманином, тот – буддистом. Как воспитали – то вероисповедание и принимают. И один и тот же человек, склонный к фанатизму, если бы родился в Европе, то был бы фанатиком-христианином, если бы в Азии, то фанатиком-мусульманином. Но при этом его способности и таланты были бы теми же. И никак его место рождения не повлияло бы на истинность той или иной религии. Все они верны. Все по-разному говорят об одном боге. Так и с национальностью. Не важно к какой национальности ты себя причисляешь – важно какой ты человек.
— Ишь! – милиционер сдвигает фуражку и чешет затылок, — Пришибленный, а как соображает!
— Так ведь мозги у него остались, а вот стереотипы вместе с памятью стерлись. Об обществе свободных от стереотипов людей философы мечтали во все времена.
В палате как будто светлеет. Даже лицо милиционера становится непривычно мечтательным. В тишине троица предается философским размышлениям. Туман успокаивается, оседает.
— Вот вы где! – в палату врываются посторонние.
— Олег Ярославович! Мы вас по всему Севастополю ищем! Митинг коммуняк вот-вот начнется!
Туман рассеивается. Добрый доктор и простоватый милиционер исчезают. Вместо них появляются старый жид и москаль-оккупант.
— Вспомнил. Тягнибок моя фамилия.