Накануне. Из дневника защитника Севастополя
Сергей СМОЛЯННИКОВ

В преддверии святой для нас даты – 70-летия начала Великой Отечественной войны нет, к сожалению, недостатка во всевозможных исследованиях «нового толка», смысл которых сводится к тому, что, мол, не фашистская Германия во главе с Гитлером, а Советский Союз во главе со Сталиным был «вдохновителем» войны в Европе.

Представители такой, с позволения сказать, «научной школы» избегают обращаться к архивным источникам, к свидетельствам участников войны. Не потому ли, что сами сознают: они сеют неправду?

Придется им помочь. Откроем мемуары известного советского флотоводца Николая Герасимовича Кузнецова «Накануне»:

«Субботний день 21 июня прошел почти так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов… С флотов поступали все новые донесения о неизвестных кораблях, появляющихся вблизи наших берегов, о нарушениях воздушного пространства. Около 11 часов вечере зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С.К. Тимошенко (нарком обороны. – С.С.):

– Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне…

Маршал, шагая по комнате, диктовал… Генерал армии Г.К. Жуков (начальник Генштаба. – С.С.) сидел за столом и что-то писал… Семен Константинович… коротко, не называя источников, сказал, что считает возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной – на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии. Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась.

Пробежав текст телеграммы, я спросил:

– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

– Разрешено.

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову (заместитель начальника Главного морского штаба, он сопровождал Кузнецова. – С.С.):

– …Дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один.

…Сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!..»

Тут сразу же можно получить целую кучу «откликов» от представителей «новой волны историков», мол, все это – оправдания маршалов и адмиралов, а ты дай информацию от «работяг войны», т.е. от простых командиров, которые скажут правду о той ночи с 21 на 22 июня 1941-го.

И дам! Причем самым что ни на есть языком первоисточника. Этим первоисточником являются дневники Алексея Яковлевича Лещенко, командира легендарной 35-й башенной батареи, которые он вел с момента начала своей службы на батарее от матроса до последнего ее командира в дни окончания обороны Севастополя в июле 1942 г.

А.Я. Лещенко (снимок 60-х годов)

Его воспоминания интересны тем, что интересующая нас тема «Канун войны» раскрыта именно языком человека, командовавшего подразделением и в дни, предшествующие началу Великой Отечественной, и в годину суровых испытаний.

7 ноября 1940 года. Площадь Ленина в Севастополе. В парадном строю стоят и артиллеристы 35-й батареи комбата Лещенко. Сегодня – это площадь Нахимова, а на постаменте вместо Ильича установлена фигура прославленного адмирала. 
Фотография из архива Б. Шеина

Открывая бесценный дневник комбата, читаем: «Нам постоянно твердили о готовности к обороне, особенно с моря. Все усилия матросов, старшин и офицеров батареи были направлены на успешное проведение калибровой практической стрельбы, которая успешно была проведена в конце мая…  Основными целями для нас были корабли Турции, а также Италии и Англии, прорвавшиеся в Черное море». Избегая пространных комментариев, можно лишь пожалеть, что морякам ни слова не говорилось о целях в виде кораблей германского флота. Но война быстро заставила сделать необходимый доворот.

Для Севастополя ночь с 21 на 22 июня была особенной, ведь только-только, 19-го числа, закончились общефлотские учения, и моряки смогли сойти на берег в увольнение, а офицеры – домой, к семьям. Но подчиненным Алексея Лещенко было не до отдыха. Сам комбат вспоминал: «Закончены общефлотские учения, корабли зашли в Главную базу, но 35 башенная батарея боевую готовность не понижает, батарея заступает на оперативное дежурство… а в этом случае батарее установлены задачи для отражения внезапного нападения противника на Главную базу. Для батареи повышенная боевая готовность означает то, что личный состав находится под массивом батареи в жилых кубриках, а не в казарме, никто с батареи не увольняется, усиливается наблюдение за морем и воздухом, необходимое количество артбоеприпасов в готовности к подаче. Средства зенитной обороны в немедленной готовности к открытию огня, в боевой рубке находится командир или его помощник».

В своих воспоминаниях он указывал, что флотские учения проводились в течение двух недель, и в ходе них личному составу батареи тоже было не до отдыха – одна за другой следовали постоянные учебные тревоги по отражению атак крейсеров противника, Главной базы, дуэли с линкорами и отражение высадки вражеского десанта. О том, чтобы проводить учебные стрельбы по береговым целям, речи и не шло.

Вечером 21 июня после команды «Отбой» комбат решил проверить готовность батареи и в 23.00 объявил тревогу. По его воспоминаниям, личный состав уложился в положенное время, все боевые средства были готовы к немедленному действию. Результатами он оказался доволен и решил утром доложить в штаб береговой обороны о проведении ночных учений…

Снова предоставим слово комбату. «После отбоя тревоги, все пошли спать. А я сидел возле боевой рубки, любовался природой, строил какие-то планы и не думал, что через некоторый промежуток времени личный состав будет поднят по тревоге и будет произнесено страшное слово «ВОЙНА»… После получасового раздумья я пошел в палатку и прилег на койку, не раздеваясь. В рубке меня подменил мой помощник капитан Никульшин. По привычке сразу же заснул, а через какое-то время меня разбудил звук колоколов громкого боя и звонок телефона. Дан приказ на развертывание, и сразу же услышали гул самолетов, затем небо осветились прожекторами, а потом взрывы в Главной базе. Это война, подумал я. Но с кем – Англией, Турцией, Италией? О том, что с Германией, и мысли не было»…

Так начиналась война…

Легендарные комбаты Севастополя. Первый слева – Лещенко

Уже много позднее комбат, как и все советские люди, узнал, что для осуществления плана нападения на Советский Союз германское командование выделило 152 дивизии, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, что составляло 3/4 общей численности действующих немецких войск. А страны-сателлиты Германии выставили еще 29 дивизий.  Таким образом, на западной границе стояли 181 дивизия и 18 бригад, 48 000 орудий и минометов, около 2800 танков и штурмовых орудий и 4950 самолетов. Общая численность фашистской Германии и союзников составляла 5,5 млн. человек. Можно ли было раньше, хоть за два-три дня противопоставить этой армаде силы советских войск, чтобы отразить внезапный удар врага и прикрыть развертывание основных сил Красной армии в приграничных районах? Можно, но тогда СССР уж точно бы был объявлен агрессором, причем всем миром.

Об этом до своего последнего дня говорил комбат Лещенко, выступая перед молодежью как член военно-научного общества Киевского городского совета ветеранов. В его плане работы на первое полугодие 1969-го первым пунктом значилось: «Продолжить работу по написанию истории 35 башенной батареи в Великой Отечественной войне». Эта работа, к глубокому сожалению, так и не была закончена, поскольку 9 августа 1970-го сердце комбата остановилось…

Таким остался в памяти своих боевых товарищей
комбат 35-й батареи Алексей Лещенко
http://rusedin.ru/2011/06/19/nakanune-i … astopolya/