Совершите вы много открытий, если будете чтить историю, а не шарлатанов вокруг неё...
Парад союзных войск в Берлине, а также парад в Харбине надо знать. Возможно, авторы многотомника это учтут.
Интересно, сохранились ли фотографии с белогвардейцами, участниками "Харбинского парада".
"И на Тихом океане свой закончили поход..."
Моряки флотов СССР и США отмечают окончание Второй мировой войны (Корея).
Харбин, 1945 г.
16 сентября 1945 г. - парад Победы в Харбине, прим. с участием каппелевцев и других белогвардейцев...
"Примечательно в плане раскрытия нашего вопроса то, что первоначально проведение «окончательного» Парада Победы планировалось провести в городе русской воинской славы в Порт-Артуре, чтобы в нем участие приняли также и американские военные моряки."
Но, по свидетельству современников, когда об этом доложили Сталину, он, в весьма категорической форме, сказал, что парад должен быть проведен именно в Харбине. И в этом был свой резон, ведь Вторая мировая война, а Великая Отечественная, особенно, расколола русский Харбин. Одни искренне сочувствовали бывшей родине в ее борьбе с Гитлером и собирали средства для Красной армии, другие же, также искренне, желали поражения ненавистным Советам. Но в августе 1945-го Красная армия вступила в Маньчжурию и 18 числа в ее сердце – «город веселых мертвецов» (именно так переводится с китайского на русский язык название Харбина).
И где-то, т.е. в историческом плане это немного соответствовало истине. Вот что вспоминал о Харбине дважды Герой Советского Союза, командующий армией генерал А. П. Белобородов: «Когда днем 21 августа я проехал по центральным его улицам, то будто вернулся в далекое прошлое, когда мне, деревенскому парнишке, впервые довелось попасть в Иркутск, еще хранивший облик губернского города. Те же двух-трехэтажные особняки с лепными украшениями, те же высокие серые, с зеркальным парадным входом и широкими окнами, дома для богатых съемщиков, те же замызганные деревянные и кирпичные здания, так называемые доходные дома для бедняков, где во дворах-колодцах среди сушившегося белья и помойных ящиков играли в «крестики-нолики» бледные, худые ребятишки.
По улицам катили пролетки с извозчиками в поддевках и высоких цилиндрах, пробегали стайки девочек-гимназисток, степенно шагали бородатые студенты в мундирах и фуражках со значками политехнического института. Это была русская часть Харбина, заселять которую еще в начале века начали служащие только что построенной Китайско-Восточной железной дороги.
Во время русско-японской войны, когда Харбин стал тыловой базой русской армии, его население сильно возросло. Но особенно оно увеличилось в начале двадцатых годов. Остатки колчаковских разгромленных войск и разного рода штатская публика хлынули из Сибири и с Дальнего Востока в Маньчжурию и осели главным образом в Харбине. Впоследствии часть русского населения Харбина - в основном рабочие и служащие Китайско-Восточной железной дороги - приняла советское гражданство, другие - китайское, третьи - матерые белогвардейцы -- продолжали считать себя подданными Российской империи».
++++++++++++++++
Решение Сталина было оправдано с политической точки зрения, как решение проблемы белой эмиграции на Дальнем Востоке, так и «привязке» русского оазиса в Маньчжурии к Советскому Союзу. Тем более, что в плане масштабности, Порт-Артур, несмотря на свое героическое прошлое, очень сильно уступал миллионному Харбину…
А Харбин ликовал, победы Красной армии в Великой Отечественной войне, как в Европе, так и в Азии, подогрели интерес к родине, особенно у никогда не видевшей ее молодежи. Да и старшее поколение порой забывало о былых схватках с большевиками, ведь их спасителями были солдаты и офицеры с привычными для них … погонами.
Особенно запомнился харбинцам парад, прошедший в городе 16 сентября 1945 года. Принимал парад главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Малиновский.
Ничего подобного, жители Харбина ранее не видели: «…Показались машины с гвардейскими минометами, и площадь буквально ахнула: «Катюши»! «Катюши»!»
Оказывается, и сюда, сквозь японские пограничные кордоны и жесточайшую цензуру, докатилась боевая слава советской реактивной артиллерии. Парад замыкали танковые бригады и тяжелый самоходно-артиллерийский полк. А на реке стояли корабли Краснознаменной Амурской флотилии.
Вскоре над толпой пролетели самолеты ВВС армии и флота. И опять гул восторга и буря аплодисментов прокатились по площади. Ничего даже приблизительно похожего на могучие эти машины не видели харбинцы на многочисленных японских военных парадах». И что интересно еще в этом, весьма подзабытом Параде Победы, так это участие в нем мирного населения, да какого!
А за парадом была демонстрация.
Колоритно выглядели бывшие каппелевцы в застарелых кителях с золотыми погонами на фоне кумачовых флагов. Да не в этом дело, советские солдаты для них стали, как это ни парадоксально, преемниками русской воинской славы. Свидетель этого события, вспоминал: «Утром в назначенный день парада и демонстрации к нашему командованию явилась делегация белоэмигрантского офицерства и попросила разрешения выйти на демонстрацию в русской военной офицерской форме при всех имеющихся регалиях, на что им было дано согласие. Мимо трибун, где мы находились, шли дряхлые старики, многие из которых, опираясь на костыли, сгорбившись под тяжестью лет, прожитых в изгнании, были увешаны георгиевскими крестами и медалями… Вслед за ними шли русские гражданские люди, в свое время покинувшие родину… Среди них много молодежи…».
Далее, вспоминает этот же свидетель: «Шли жители харбинских районов: Нового города, Старого города, Модягоу и Фудзядзяна – самого презренного в старой части города – бедняки, нищета, кули и рикши, которых доселе всерьез не считали за людей… Они двигались широким потоком, шумя, разливаясь по сторонам, сбивая с ног наших флажковых, размахивая соломенными шляпами, веерами, цветами, флагами. Их глаза блестели, смуглые лица улыбались, возбужденные голоса вздымались к небу нестройным радостным гулом…».